Tag: цитатник

Цитата к разговору о Бокассе:
«Любил употреблять в пищу многочисленных своих жен и вообще ел всех, кто попадался под руку. Слопал единственного в стране математика».

О, еще об аллюзиях.
Невежество [людей необразованных] породило (…) расхожую пословицу: «Нет дождя — виноваты христиане». Блаженный Августин, «О Граде Божьем».

Если, типа, в кране нет воды…

Ох, совершенно случайно наткнулся на давно и изрядно мною забытого Кавафиса (спасибо, !) и понял, что по-прежнему очень его люблю. Вот, послушайте:

ГОРОД

Ты твердишь: «Я уеду в другую страну, за другие моря.
После этой дыры что угодно покажется раем.
Как ни бьюсь, здесь я вечно судьбой обираем.
Похоронено сердце мое в этом месте пустом.
Сколько можно глушить свой рассудок, откладывать жизнь на потом!
Здесь куда ни посмотришь – видишь мертвые вещи,
чувств развалины, тлеющих дней головешки.
Сколько сил тут потрачено, пущено по ветру зря».
Не видать тебе новых земель – это бредни и ложь.
За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых.
И состаришься ты в этих тусклых кварталах,
в этих стенах пожухших виски побелеют твои.
Город вечно пребудет с тобой, как судьбу ни крои.
Нет отсюда железной дороги, не плывут пароходы отсюда.
Протрубив свою жизнь в этом мертвом углу,
не надейся на чудо:
уходя из него, на земле никуда не уйдешь.

И еще немножко…

Глубокой ночью встал Максим, чтобы напиться воды из-под крана, и, напившись, сел на стол, переводя дух. И, уже крякнув, перед тем как встать, заметил на столе коробку с надписью: «Максиму от Петра».
Когда же он раскрыл коробку, там оказались коричневые ботинки фабрики «Скороход».
Бледно усмехнулся Максим и задумался, не пойти ли ему спать или еще воды попить. И сказал: «Что же ты, Петр, единственный, кто помнит о моем дне рождения, ждешь от меня? Благодарности? Самую искреннюю из моих благодарностей ты знаешь: иди ты в жопу со своими ботинками.
Но не получишь такой благодарности, не бойся. Ибо и в этом мире надлежит каждому воздавать по помыслам его; и вот тебе моя награда.
Поистине, лучше бы тебе было думать, что я говорю это на автопилоте!»

«Да, ты угадал — я и нежен, и ностальгичен, — это ли хотел разбудить снова? Замечал ли ты, что перед Новым
годом не могу ходить по улицам и посылаю в магазин Федора, — нет мочи видеть мое задушенное детство в тысячах мерцающих елочек.
Знаешь, что такое твой подарок? Цветок на пути бегуна — и о цветок можно поскользнуться; а что толку от него? Что толку выпившему цикуты Сократу от таблетки аспирина?»
Так говорил Максим.

«Воистину в яд превратил я кровь свою — и даю вам: вот, пейте; а ты хочешь дать мне таблетку аспирина?
Я тот, кто приуготовляет путь Жнецу. Умирать учу тебя и удобрить почву для пришедших после Жнеца — а не умереть, как слякоть всякая, под серпом.
Отравленное вино лакали твои отец и мать под грохот маршей — и первый твой крик, когда ты вышел из чрева матери, — был криком похмельного человека.
Вот ты ропщешь на Господа — зачем Он не отодвинет крышку гроба, в котором ты живешь? Но не горше ли тебе станет — ведь ты и тогда не сможешь подняться, похмельный.
Ты добр и задумчив — ибо немощен и пьян. О, хоть добродетелью не называешь этого! Знаешь, что делают с деревом, не приносящим плодов? До семижды семидесяти раз окопает его Добрый Садовник.
Но что, скажи, делать с сухим деревом? Обойдет ли Жнец вас? Движение жизни для вас — верчение одного и того же круга: блевотина раскаяния от вина блудодеяния. И что вино блудодеяния! — любой яд уже пища для вас; боюсь, что опоздал я со своим чистым ядом за вашей эволюцией. И вы еще лучшие из этой слякоти!
Закат окрасил лучшее в тебе — но тяжесть заката не оправдание — ни Вальсингам, ни Веничка с проколотым горлом — не канючат отсрочки у Жнеца!»
Так говорил Максим; и, сказав, разбудил Федора, и тот вышел в кальсонах на кухню, молча сев напротив.

И Максим разлил портвейн.

Замечательная о Катрин Милле и вообще о сексе:

Это же относится ко всем 10-ти заповедям, исключая три первые, нарушение которых животным просто недоступно. Так же, как недоступно им исполнение остальных.

Из вечнолюбимого:

Когда, рассказывается в Саге о Ньяле, у Коля Эгильссона была в битве отрублена нога у бедра, он сказал: Я поплатился за то, что не закрылся щитом. И он стоял некоторое время на другой ноге и смотрел на обрубок своей ноги. Тогда Кольскегг сказал: Нечего смотреть. Так оно и есть: ноги нет. И Коль упал мертвым на землю.

М. И. Стеблин-Каменский; Мир саги

Люпус люпусу глаз не выклюет.

В современном бизнесе основополагающую роль играет этикет и этика делового общения. Так, в служебной переписке не рекомендуется использовать выражения «остопиздело», «ебаный бардак», «в пиздищу вашу лавку» и т.п. Вместо этого следует использовать обороты «мне следует обдумать ваше предложение», «существующая организация производственного процесса имеет ряд незначительных недостатков» и «рад сообщить о планируемом расширении списка вакантных должностей в нашей фирме».

В корпоративных религиях, как и в остальных, еретик должен быть изгнан не из за вероятности того, что он ошибается, а из за возможности, что он прав.

Энтони Джей, «Менеджемент и Макиавелли»

За цитату спасибо .

Не забыть в ближайшем умном разговоре употребить богатое слово «пиарас».

Православие, самодержавие, политкорректность. Только так.

(хорошо поставленным баритоном, вдали раздается эхо репродукторов) С глубоким энтузиазмом встретили православные России Международный день воскресения Христа. Отметить этот великий праздник сообрался весь христианский мир, все прогрессивное человечество. С небывалым подъемом и трудовым энтузиазмом готовились труженики страны встретить тысячадевятьсотсемидесятую годовщину Христова Воскресения….

* Forwarded by Oleg Andreev
* Newsgroup: fido7.ru.linguist

Hа странице Стругацких выложены поздравления Борнатану с 70-летием. В том числе из-за границы. С переводом отечественной работы.
Учитесь, сынки!

Dear Mr. Strugatsky:
(…)
Under difficult conditions you and Arkady Strugatsky have written the most responsible social science fiction of the Aesopian kind

Перевод:

Дорогой мистер Стругацкий!
(…)
В трудных условиях Вы и Аркадий Стругацкий писали наиболее важную социальную фантастику в духе Эдипа

«Да, ты угадал — я и нежен, и ностальгичен, — это ли хотел разбудить снова? Замечал ли ты, что перед Новым годом не могу ходить по улицам и посылаю в магазин Федора, — нет мочи видеть мое задушенное детство в тысячах мерцающих елочек.»
В. Шинкарев; «Максим и Федор»

Человек, посетивший недавно Верхоянск, рассказывает, что с наступлением декабря все в Верхоянске — люди, быки, олени, свиньи — забираются в хижины. Люди начинают пить особый сибирский напиток, называемый zapoy, который изготавливается из старого мха, обрезков рогов и газет, настоянных на картофельном спирте. Мужчины, одурманенные zapoy’ем, в течении самых холодных месяцев находятся в сладкой спячке. За ними ухаживают их преданные жены. Когда приходит весна, все, пошатываясь, встают на ноги, и раздается громкий клич: «Эй, люди, пора собираться в степь!»

— У нас, — сказала Алиса, с трудом переводя дух, — когда долго бежишь со всех ног, непременно попадаешь в другое место.
— Какая медлительная страна! — сказала Королева. — Ну, а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте! Если же хочешь попасть в другое место, тогда нужно бежать по меньшей мере вдвое быстрее!